Уже от одного кувшина вина Вэй Усяня бросило в жар, и голова чуть закружилась. Но боль в ноге отступила на второй план, и это было приятное ощущение. Всё тело наполнилось лёгкостью, вот только резко вставать не стоило, если молодой господин Мо действительно не привык столько пить, то последствия будут плачевными. Так что он остался в постели даже после того, как Ванцзы отобрал у него второй кувшин и пошел с ним к шкафчику. Кажется, за посудой, вернулся он именно с двумя винными чарками, и челюсть Вэй Усяня чуть не упала на пол. Он шутил, предлагая Лань Ванцзы выпить с ним, и думал, что тот ни за что не согласится, но прямо на его глазах вершились события, которым он и не думал когда-либо стать свидетелем. Великолепный, праведный и не пьющий на его памяти Ханьгуан-цзюнь разливал вино по двум чаркам.

— Ты действительно пьешь со мной. Спасибо за компанию, — наконец, выдавил он из себя, забирая из рук Ванцзы чарку. Конечно же, его способ распития вина оскорбил взор Лань Чжаня, и тот решил научить его хорошим манерам. А вот остановить его, когда мужчина вдруг разом осушил всю чарку, Вэй Ин не успел. С другой стороны, если он был так уверен в себе, это же не был его первый раз с алкоголем? И не нужно было волноваться, что ему станет плохо?

Но внешне Ванцзы выглядел как обычно, даже отсел от него подальше за столик, только молчаливо взгляды бросая. Лицо не покраснело, равновесия он не терял, да вёл себя как обычно. Значит, от одной чарки он не опьянеет, нужно было придумывать план получше, как напоить его сильнее.
Вэй Ин вздрогнул, когда перехватил один из взглядов Лань Чжаня, брошенный на него. Что-то было в его глазах, какой-то отблеск опасности, но это могло быть отсвет пламени свечи или разыгравшееся воображение самого Вэй Усяня.

И только было он собрался ввернуть в молчание, окутавшее комнату, какую-то озорную шутку, как Лань Ванцзы вдруг опустил голову вниз. Вэй Ин замер, все запасенные им слова остались при нём. Но и спустя несколько секунд мужчина не двигался и не говорил с ним. К последнему он уже привык, а вот поза Лань Чжаня вызывала беспокойство. Поэтому он налил себе вина в чарку и опрокинул всю в себя. Для храбрости.

— Лань Ванцзы? Лань Чжань? Ханьгуан-цзюнь? Лань-гэгэ? — перебирал Вэй Ин имена,  пытаясь привлечь внимание мужчины. Но тот продолжал сидеть за столиком в одной и той же позе.
Тихо чертыхнувшись, Вэй Усянь опустил ноги с постели и осторожно, ступая только на здоровую ногу, небольшими прыжками добрался до столика. Опустившись прямо на него, он наклонился к лицу Ванцзы и легко подул на него. Никакой реакции, только нахмурил ненадолго брови.
— Лань-гэгэ, ты что, спишь? — осенило Вэй Ина, и он тихо рассмеялся. Вот оно коварное влияние вина на организм Ванцзы, он просто засыпал от алкоголя. Причем хватило ему только одной чарки. И если так пойдет дальше, когда нога заживёт, можно будет просто напоить его и спокойно сбежать! Это же так прекрасно, Вэй Усянь даже представить себе не мог, что всё будет так просто!
— Лань-гэгэ, ты выглядишь очень беззащитным, когда спишь, ты знаешь? — осмелев, произнес вслух Вэй Ин, рассматривая красивые черты лица Ванцзы, вновь и вновь останавливаясь на его губах. А потом протянул руку к его щеке и легко коснулся её кончиками пальцев, прислушиваясь к ощущениям нежной и бархатистой кожи. Лань Чжань был так мил, что будил какие-то странные желания, не оформившиеся окончательно, но будоражащие всё его естество. Или это просто алкоголь срывал все покровы, пробуждая любопытство?
Сам не зная почему, он наклонился ниже и приблизил своё лицо к лицу Ванцзы, пока не ощутил лёгкое дыхание кожей.
Он задумался о том, мягкие ли у него и приятные на ощупь губы, так же как и щека?
И остановился только тогда, когда практически коснулся этих самых губ своими, встрепенувшись от собственных желаний и отпрянул от мужчины, часто дыша. Что только что было? Раньше алкоголь не производил на него такого влияния, и мыслей таких не возникало. Подумать только, он думал поцеловать Лань Ванцзы! Да он бы за такое его точно проткнул мечом!
Да Вэй Ин сам себя бы проткнул, он же не мог так оскорбить своего друга, совершенно не ощущавшего по отношению к нему таких желаний. Это всё вино...
И нужно бы вернуться в кровать, но взгляд зацепился за лобную ленту, и в глазах опять заиграли искорки веселья.
Совершенно не отдавая себе отчёта, чем ему это грозит, Вэй Ин стянул ленту со лба Ванцзы и начал крутить её в руках.

Боковое зрение подсказало Вэй Усяню, что Ванцзы задвигался, но он точно не ожидал от него такого резкого пробуждения. Но мужчина смотрел не на него, а на то, что было в руках. Лобная лента, которую Вэй Ин вертел в руках, а до этого так вероломно стянул с волос дремлющего Лань Чжаня.

От строгого тона голоса и слова, которое сказал Ванцзы, Вэй Усянь вздрогнул и только собрался было извиниться, протянув обратно эту полоску ткани, как вдруг его руки попали в тиски.
— Ай, Лань Чжань, прости, я не хотел тебя обижать, ты можешь забрать ленту! — затараторил Вэй Усянь, но мужчина как будто его не слышал. Он продолжал держать в своих пальцах мертвой хваткой запястья, а потом ответил только одним словом.
— Что? — от испуга голос Вэй Усяня дал петуха, Ванцзы что, собирался за то, что он украл у него ленту, подвергнуть его такому ужасному наказанию? Такой смерти? Только потому что был пьян? Трезвый Ванцзы не стал бы такого говорить, он бы просто забрал у него ленту.

Но этот Ванцзы пугал. Он вызывал панику, заставляя Вэй Усяня остолбенеть и не сопротивляться, пока тот толкал его к кровати.
— Н-не надо меня линчи́, пожалуйста? — взмолился он, встал бы на колени, да вот только его вместо этого толкнули на кровать. Ванцзы упал следом, придавив своим телом, продолжая при этом удерживать руки крепкой хваткой. Вэй Ин только со свистом выдохнул, попытавшись было вывернуться из-под него, но не тут-то было. Сила, скрытая в Ванцзы поражала, и когда она была направлена на него самого, внушала страх.
Сердце колотилось бешено, где-то в ушах уже, а алкоголь в крови только мешал думать ясно. Неужели только из-за ленты он так разозлился? Или заметил, как молодой господин Мо к нему склонился, и сейчас пышет праведным гневом?

— Лань Чжань, Лань-гэгэ, — ласково позвал он его, но мужчина продолжал лежать на нем и... смотреть? Пригвожденный этим взглядом к постели (хотя по большей части телом мужчины), Вэй Ин боялся лишний раз вздохнуть, посмотреть в эти глаза, боялся увидеть в них желание убить его. Он не хотел умирать, он же только что вернулся к жизни!

И вдруг его руки отпустили, а потом лба что-то коснулось. Вэй Усянь вытаращив глаза на Лань Ванцзы, который зачем-то приложил ленту к нему. А потом отказался понимать, что происходит. Кажется, мужчина уже не злился, раз вложил ленту обратно в руки, а потом эту же руку потянул к голове.

— А-а, ты хочешь, чтобы я обратно завязал её? Да, конечно, — с облегчением вздохнул Вэй Ин и поспешил приподняться с кровати, прикладывая ленту ко лбу Ванцзы и только собирался уже податься ближе, чтобы удобнее было завязать её, как вдруг весь мир рухнул куда-то вниз.

Лань. Ванцзы. Трогал. Его. Соски.
Шокированный происходящим, он не смел даже пошевелиться, рука с зажатой в пальцах лентой замерла на полпути к голове Ванцзы, а потом, как будто кто-то обрезал ниточки, державшие её, опустилась на мягкие волосы.
От прикосновений Лань Ванцзы тело обожгло огнем, который свернулся клубочком внизу живота, а с губ сам по себе сорвался стон. Ужасный и постыдный звук, которого Вэй Ин никак не ожидал, потому поспешил закрыть рот рукой.
Он чуть не потерял равновесие, поэтому непроизвольно вцепился пальцами в плечо Ванцзы.

— Т-ты мешаешь мне завязать ленту, — решил отвлечь зачем-то распускающего, очевидно из любопытства, руки Лань Чжаня, напоминая ему о том, что сам же хотел вернуть пропажу на место?
И снова, пока инициатива озорства исходила от Вэй Усяня, играющего кокетливого господина Мо, это не вызывало таких странных ощущений, как сейчас. Когда он впервые подумал, а не заигрался ли он? Но потом успокоил себя, что Лань Чжань просто пьян, и поэтому даёт волю своему любопытству, и этого не стоит бояться. Он ведь воспитывался в Облачных Глубинах, и точно не станет делать ничего предосудительного.
— Лань-гэгэ, ты почему меня трогаешь? — нужно было как-то мягко его, не обидев при этом, отвлечь от всей этой ситуации, завязать на нём ленту и уложить спать! Потому что ощущения, которые Вэй Ин испытывал от прикосновения к груди, были удивительно приятными. Неужели оказавшись в теле "обрезанного рукава", он и на прикосновения мужчин будет реагировать, основываясь на опыте предыдущего владельца?

Трезвый Лань Ванцзы был серьезным и невозмутимым, а ещё обладал изрядной долей занудства, всегда делал то, что считал правильным. Но пьяный Лань Ванцзы был упрямым ослом, которым невозможно было управлять, угадать, что он будет делать дальше. Но в одном они были похожи — силы в этих руках было не отнять. Вэй Ин прежде не испытывал её на себе, поэтому не мог сказать, из-за разницы в росте и телосложении ему остаётся только беспомощно барахтаться, пытаясь вырваться, или же Ванцзы всегда был таким? Тело молодого господина Мо было слабым и в какой-то степени холеным, хоть и жил он какое-то время в деревне Мо местным позорищем. Но у него были пудра с румянами, что выдавало человека, ухаживающего за своим внешним видом.
Но кто же знал, что тело Мо Сюаньюя будет таким чувствительным к прикосновениям?!
Будто не слушая его, Лань Ванцзы с упрямством повторил движения своих пальцев вокруг сосков, и Вэй Ин шумно выдохнул, сжав в руке лобную ленту. И кто же его дёрнул снять её со лба Лань Чжаня, с этого же всё началось!
Решив, что раз мужчина, подобно ребенку изучающий что-то любопытное, потерял интерес к нему, можно и высвободиться, Вэй Ин чуть подался назад и приладил ко лбу Ванцзы эту чёртову ленту, а потом наклонился ближе, чтобы спокойно завязать её красивым узелком, хоть пальцы и подрагивали от волнения.

Интересно, если он не будет никак реагировать на действия Лань Ванцзы, он поступит как ребенок, и потеряет интерес к его груди, наконец?
Но не тут-то было, стоило только Вэй Усяню обрадоваться, что его тело перестали трогать, как Ванцзы нашел кувшин с вином, оставленный рядом с кроватью.
— Кажется, тебе лучше не стоит пить ещё... — осторожно заметил Вэй Ин, и ахнул, когда чертов Лань Чжань стал лить вино ему на грудь. Да что с ним такое? Что пришло ему в голову?
Спрашивать было бесполезно, Ванцзы не отвечал на его вопросы, как будто существуя в каком-то своём мире. И было ему в этом мире явно веселее, чем сейчас Вэй Ину.
Он попытался дернуться, но тут же был прижат с силой к кровати, а сам Ванцзы наклонился к нему и обмакнул палец в вино. Усянь не сразу понял, что тот задумал, а когда его тело вновь охватил жар от прикосновений к коже, было уже поздно.

— Лань-гэгэ, ты что-то пишешь на мне? — молчать было не в привычке Усяня, но эта фраза далась тяжело, дыхание сбилось от волнения, да ещё и рука Ванцзы всё ещё прижимала его к постели.
— Это мне плохо! — пожаловался он в ответ на восклицание мужчины и его виноватый взгляд, и спустя секунду понял. Нет, ему не было плохо до этого, так, цветочки. Любопытный Ванцзы просто рисовал на нем какие-то иероглифы, и это было детской забавой. Как и то, что он сделал после, но вот детской она была только для пьяного Лань Чжаня.
Теперь Вэй Ину было плохо, очень плохо, потому что пальцы были хоть и быстры, но не давали такого спектра ощущений, как когда Ванцзы наклонился, щекоча волосами и горячим дыханием кожу, и стал слизывать вино с тела.
Вэй Ин почувствовал, как сходит с ума, а мир уплывает куда-то в сторону. Кто-то стонет, и он запоздало понимает, что такие бесстыдные звуки издает сам.
Он приходит в себя, громко сказано(!), когда Ванцзы отрывается от него, довольный результатом, и только тогда Вэй Ин закусывает губу и выпутывает из волос Лань Чжаня вот пальцы, которыми он хватался как утопающий за соломинку. Только вот не спасся, а ещё глубже погружался под воду.
Дышать было тяжело, воздух сгустился до состояния, что его можно было слизывать прямо так, как Ванцзы делал это с вином.

— Лань Ванцзы, пощади меня... — инстинктивно взмолился Вэй Ин, когда язык перестал его облизывать, но на мужчину его мольбы не подействовали никаким образом. Он вновь стал писать что-то на груди, и Усянь отчаянно пытался освободиться, но безуспешно.
А потом Ванцзы уселся на него сверху, как будто всего остального было мало, и распахнул одежды. Как только не разорвал их! И почему-то казалось, что если бы на нем был пояс, то такая участь и постигла бы его.
— Л-лань Чжань! — вскрикнул Вэй Усянь, когда поймал взгляд Ванцзы, но тот оставил его без внимания. Тогда он обхватил руками его руку и попытался помешать ему и дальше покрывать тело надписями.
Вот только не учел того, как низко на тот момент успели опуститься шаловливые пальцы. От нахлынувшего возбуждения выгнулся, вновь застонав, а когда испуганно наклонил голову и посмотрел на себя, то чуть не лишился голоса. Его нижние одежды, распахнутые до самого низа, слегка выпирали в районе паха. Ванцзы доигрался до своими действиями до того, что вызвал у Вэй Усяня сильное возбуждение. Но этого мало, вся кожа была покрыта разводами вина, соски бесстыдно темнели на бледной коже, и весь вид вызывал в нем бурю эмоций.
Он не мог оскорбить взора Ванцзы этим видом, но он же сам его довел!

Вэй Ину казалось, что он медленно сходит с ума. Или это просто ему снится всё, а на самом деле они оба уже лежат в постелях. Вот только чем он заслужил такие сны? И не могут ощущения быть реальными, если это только ночной кошмар. Кошмар ли?
Остановить Ванцзы не получалось, и Вэй Усянь чувствовал, как его начинает охватывать отчаяние, но слишком сильное возбуждение перебивало почти все эмоции. В паху разгорался огонь, а он даже вывернуться не мог из-под Ванцзы, который вдруг коснулся языком низа живота. Совсем низко! Вэй Ин тихо взвыл, кусая губы, и выгнулся, пытаясь вывернуться, но кажется, сделал только хуже.
Охнув от переполняющих его тело сводящих с ума ощущений, Вэй Ин вдруг понял, что всё кончилось.

Ванцзы убрал руку, перестав хвататься за сдерживаемую только чудом тканью очень радующуся прикосновениям часть тела Вэй Усяня и коснулся живота, но уже не рисуя на нём ничего. Кажется, этим движением Ванцзы смахнул свои иероглифы, которые тщательно вырисовывал на животе, и Усянь не знал, радоваться этому или нет. Хотел он знать, что тот написал на нём? Пожалуй, это было бы слишком.
А вот потом на нем начали запахивать одежду, и первой мыслью было — "Ванцзы очнулся и теперь стыдится увиденного". Вэй Ин точно мне хотел, чтобы Лань Чжань сильно пострадал от его игры в молодого господина Мо, поэтому и старался делать ужасные вещи, но понимал — Ванцзы не будет делать того же, значит, его нравственные устои будут в безопасности.
Но пьяный Ванцзы был ребенком, любопытно изучающим мир, и долгом Вэй Ина было не допустить, чтобы случилась какая-то беда, за которую будет стыдно Лань Чжаню. Он молил богов, чтобы тот не очнулся, пока не уляжется спать.

Вэй Ин поднялся на руках и попытался помочь ему одеть себя, но упрямый осел хотел сделать всё сам. Усянь ещё не знал, как будет успокаивать себя после таких стыдных прикосновений, как вдруг оказался в очень странной ситуации. Ванцзы положил его руки себе на талию, а сам сполз ниже, зачем-то пытаясь натянуть одежды на не собирающуюся опускаться от такого воздействия часть тела. Грубоватая, но тонкая ткань нижних одежд ещё терлась о неё, мешая сосредоточиться и силой воли опустить её. Да и не тренирован был Вэй Ин такому!
— Лань Чжань, погоди, я сам оденусь, не надо-о-о! — последнее слово он простонал, когда любопытство Ванцзы опять переместилось в его пах. Тогда Усянь сделал первое, что пришло ему в голову — прижав руками его к себе, раз уж он всё-таки держал мужчину за талию, он упёрся коленом уже между ног Ванцзы. И от этого практически вспыхнул от головы до кончиков пальцев на ногах. Ему показалось, что там, в паху у Лань Чжаня было совершенно не спокойно.
— Если ты будешь меня хватать, я тоже могу тебя схватить, — сердито сдвинув брови, сказал Вэй Ин. Вдруг получится воздействовать на этого озорного ребенка?

Кажется, сердитый тон голоса всё-таки привлек внимание Лань Ванцзы, который перестал из любопытства ощупывать его тело и внимательно посмотрел на его лицо.
На секунду Вэй Ин подумал, что мужчина действительно понял его, когда тот кивнул и обнял его. Только почему он не слезал, не отползал, а обнимал за талию, сильнее прижимая к себе? Возбуждение Ванцзы теперь остро ощущалось коленом даже через тонкую ткань, обжигая жаром. И виноват в этом был Вэй Ин, своими попытками заигрывать с ним в роли господина Мо, он не учел, что пьяный Ванцзы как ребенок будет следовать правилам игры. Усяню было очень стыдно, как будто он воспользовался этим в своих целях, а ещё хуже было то, что узнай Лань Чжань, в каком постыдном действе тот участвовал, как бы он не стал считать себя опозоренным. В голове непрошенные гостем застучалась мысль, что та опозоренная женщина повесилась, а уж до самоубийства он не хотел доводить Лань Ванцзы! Только оттолкнуть от себя и сбежать подальше!

Когда его встряхнули, вырывая из этих мыслей, Вэй Ин вначале не смог сфокусировать взгляд на лице Ванцзы, а когда ему это удалось, то щеки стали алыми от стыда. Взволнованный и ожидающий чего-то мужчина с растрепавшимися волосами и распахнувшимися слегка от всего этого одеждами вызывал какое-то щемящее ощущение в груди. И тогда Усянь принял решение, которое только его пьяный мозг мог предложить. Если он виноват, то ему и расплачиваться. И пусть Ванцзы не очнётся в процессе, пусть боги смилуются над ним и позволят ему успокоить Лань Чжаня, уложить его спать, и завтра на утро забыть обо всем.
— Подожди, мне так не очень удобно, болит, — напомнил он мужчине, взглядом указав на перевязанную им же самим ногу. Поэтому он осторожно вытащил её из-под сидящего на нем Ванцзы и сел рядом с ним, не пытаясь вырваться тем не менее. Кажется, это только больше раззадоривало и воодушевляло на подвиги.
Осторожно, глядя в глаза, хоть это и было непросто, он пробежался пальцами по груди мужчины, после чего опустился к его паху и обхватил рукой его выдающуюся часть тела через ткань.
— Ты этого хочешь? — прищурился Усянь. Вдруг достаточно будет схватить его, как и обещал, и Ванцзы наиграется, устанет и попросится спать?

Думать о том, правильно ли он сделал, что пошел на поводу у пьяного Ванцзы, или только всё испортил, Вэй Ин будет потом. Сейчас он находился в смешанных чувствах от того, что действительно взялся рукой за ту часть тела Лань Чжаня, за которую не собирался в своей жизни когда-либо касаться. Возможно, что с такими намерениями его никто не хватал за всю жизнь. И хвастаться постыдным фактом, что он был первым, кто коснулся его там, уж тем более не стал бы.

Тем более, что реакция Ванцзы на это прикосновение, изменившийся взгляд, потемневший от чего-то охватившего его, была пугающей. Страх взвился птицей, упал на землю и скрутился в районе солнечного сплетения.
Но Лань Ванцзы не собирался его бить, и он всё ещё был пьян. Как иначе можно было объяснить то, что мужчина забрал оставшиеся бинты с подноса и толкнул Вэй Усяня обратно на кровать?

— Лань Ванцзы! — попытался вразумить его Вэй Ин, — зачем ты меня привязываешь? Может быть, тебе просто завязать бантик, как на ноге? — предложил он из последних сил, хоть как-то пытаясь переключить внимание неугомонного Лань Чжаня на что-то другое.
— Ты хочешь спать? Я так устал, и нога болит, — он демонстративно зевнул, прикрыв рот ладонью. Получается обмануть его?

Отредактировано Wei Wuxian (Пятница, 17 апреля 18:42)

Кажется, тактика была правильной, Вэй Ин вздохнул с облегчением, когда Лань Ванцзы вдруг заметил что-то в окне. Это не сильно сочеталось со словами про сон, но кажется, он решил позволить Усяню поспать, а сам...
А сам спрыгнул через окно вниз. Вэй Ин дернулся из кровати, но когда следом за мужчиной пролетел Бичэнь, стало ясно, что с ним там всё в порядке. Просто Ванцзы пошел прогуляться. Сил за ним бежать не было, поэтому Вэй Усянь решил поступить проще — откинулся обратно на кровать и прикрыл глаза рукой. То что творилось на этой постели совсем недавно, напоминало пьяные галлюцинации, и он надеялся, что на утро Ванцзы не будет ничего помнить.
На губах появилась усмешка, Вэй Ин подумал, что таких последствий перерождения в чужом теле точно не ожидал. И что в следующий раз он поступит умнее — будет одет и готов к побегу, когда снова напоит Лань Ванцзы. А самое главное — не будет вступать с ним в диалог, сбежит раньше, чем тот проснется. Если только это не было единичным случаем. Руки чесались проверить потом, каждый раз ли Лань Чжань засыпает после первой же рюмки?
Из-за окна полилась нежная мелодия гуциня. Ну надо же, этот осел угомонился и решил сыграть... Было похоже на колыбельную, и тут Вэй Усяня осенило, вот как нужно было успокаивать, а он запаниковал и поступил неразумно.
Поэтому он наклонился к своей флейте и начал подыгрывать Лань Ванцзы, увлекая мелодию гуциня в совместную импровизацию. Он позабыл о своих намерениях специально фальшивить и искажать игру, просто закрыл глаза и наслаждался тем, как хоть и не очень стройная из-за плохого материала флейты, но успокаивающая мелодия выходит с его губ.
В голове всплыла та песня, что он уже играл на горе Дафань. Если она помогла успокоить Вэнь Нина, то и с Лань Ванцзы справится?
Не задумываясь ни на секунду, он направил флейту по нотам той мелодии, сам потихоньку успокаиваясь и умиротворяясь.
Так он и играл несколько минут, пока усталость окончательно не победила, и он не провалился в сон.